Музыка в моей судьбе (автобиография Л.Д. Каминской).

Помните ли Вы свое первое знакомство с музыкой? Помните ли те настроения и мысли, которые она вызвала в Вас?

Очень разными путями приходят люди к музыке. И очень по-разному входит она в жизнь человека. Так было всегда. Но в наше бурное стремительное время значительно усложнились контакты музыки со слушателем. Весьма непростым и тернистым стал их путь навстречу друг другу.

 Где же начало моей музыки, моей профессии?

1. Может, в доме, стоящем напротив храма и жестоко разрушенном в 60-е годы?

В окнах этого дома, где прошло мое коротенькое детство, отражались великолепные купола храма. Но мне, советской девочке, активной пионерке и в голову не приходило, что там, в Божьем доме, звучит высокая духовная музыка и Божье слово.

…Прошло 40 лет. Божье слово и музыка основательно пришли в мою как профессиональную, так и человеческую жизнь. Этой маленькой девочке невдомек было, что пионерский галстук, в котором торжественно поклялась в верности советским идеалам, лишил ее на долгие годы очень многих духовных и душевных благ.

Но пути Господни неисповедимы. И путь к музыке оказался так же неисповедим.

В пенсионном возрасте, совершенно неожиданно, имея огромный педагогический опыт в работе со светской музыкой, светскими хорами, я становлюсь регентом в церковном хоре. Купола, отраженные в родительских окнах, отразились в моем музыкантском и христианском сердце.

2. Может, на частных уроках с бывшей гувернанткой, работавшей репетитором в еврейских домах?

Инструментом была нарисованная на длинном, склеенном ватмане клавиатура.

Спустя многие годы я не могу и не имею права судить о степени образованности, ни о том, как она играла, ни о методах преподавания. Вероятно, это было на уровне домашнего музицирования, провинциально. Однако научила хорошо играть гаммы и какие-никакие пьески. И очень прилично сольфеджировать. Все, «играемое», нужно было наизусть тщательно пропевать.

3. Или, может, в музыкальной школе, открывшейся в конце 50-х годов?

В холодных классах было два фортепиано и два учителя с невысоким музыкальным образованием, но прекрасно игравших по слуху. Через год пришел Валерий Федорович Хохлов. Красивый, талантливый музыкант и композитор, поднявший музыкальную школу и самодеятельность Воложина на высочайший уровень.

4. А, может, в общеобразовательной школе, где учителем пения был самодеятельный скрипач Почиковский (пусть простит – забыла имя и отчество)? Вот с кем мне очень нравилось петь! Живя напротив церкви, слыша духовные песнопения, не «имела права на такое увлечение». Я была очень активной пионеркой, а затем пионервожатой октябрят.

Вот здесь я и начала изобретать. И моя первая учительница Циля Яковлевна, а затем классный руководитель Клавдия Федоровна – горячо поощряли мою активность. И я уже тогда, в мечтах, была на сцене.

А сцена – это необычайное место! Необычайное пространство!! Потрясающий подиум!!!

Я еще не понимала, в какой роли я буду на сцене. Это было неважно. Но на сцене!

Первые мои хоры, ансамбли – это октябрятские. Поступив в 1961 г. в музыкальное училище г. Молодечно, я пачками получала от них письма, открытки, фотографии. Нам было вместе очень хорошо и интересно.

5. Поступая, после коротенькой учебы в музыкальной школе, в училище, плохо представляла, кем буду, чем буду заниматься. Единственное понимала – музыкой. Буду работать на сцене.

Я, не понимая тогда, готова ли к такой учебе, с головой окунулась в процесс. Была очень примерная ученица. Это отношение к учебе привила мне моя бабуля – народная поэтка и фольклорист Ганна Рубацкая. И главной серьезной школой был для меня дом. Я выбрала профессию, где в синтезе присутствовало слово и музыка. Я поняла: работа над словом не менее важна, чем музыка. А работа над словом в музыке еще сложнее.

Бабуля моя хорошо пела, знала неимоверное количество народных песен и очень выразительно воплощала слово в музыке. Мелодия в ее исполнении расширяла и обогащала смысл слова, но не растворяла в бессмысленной вокализации. Здесь и была заложена для моей профессии школа работы над словом в музыке. И только, спустя длинную прожитую в профессии жизнь в 50 лет, понимаю – вот корни моей образованности, моей чуткости к слову, интонации.

В этом еще больше убедилась, получив в мои годы потрясающий подарок – диск молодежного хора «Висон». Услышав бабулины стихи, прочтенные Аленой Высоцкой, -- я ?!!!! Это художественно-правдиво, каждое слово имеет психологический характер, богатство музыкальной интонации, разнообразие хоровых тембров, тончайших нюансов!!!

Все это мне очень помогло в начальном хормейстерском формировании. Работали со мной достаточно образованные педагоги. Мы, учащиеся, были в те годы очень законопослушны. Но, на мой нынешний опыт, мне кажется, что хоры, руководимые «отдельными» преподавателями, так и не достигали высокого исполнительского уровня. Причина, на мой взгляд, в невнимательном отношении к музыкальному интонированию. Музыка 60-80-х гг. – яркая, плакатная. Тексты были содержательными, выразительными. Но я так и не увидела, в процессе учебы в училище, глубокой работы над формой (особенно игнорировалась углубленная работа над куплетной, да и над другими). Поэтому значимость, глубинность исполнения проигрывала. С приходом в 1964 г. педагога, ставшего руководителем смешанного хора, Н.Д. Свистуновой, многое в приемах работы с хором изменилось. Процесс стал более детальным. Каждое слово, музыкальные фразы приобретали новый психологический характер. Поиск контрастных хоровых тембров, музыкальных интонаций стал главным в работе с хором. Я теоретически многого не понимала, но как «обезьянка» пыталась скопировать, осмыслить происходимое на хоре. Что-то мне подсказывало – это важно, это здорово.

А еще в эти годы музыка сопровождала повседневную жизнь. Концерты, оперные, балетные постановки транслировались из театров. Открытые уроки мастеров, композиторов – уроки Д.Кабалевского, репетиции с великолепным оркестром Д.Шостаковича. Концерты сопровождались профессиональными комментариями музыковедов. Постоянно звучали очень разнообразные произведения в трансляциях радиоточек. Все это формировало вкус и духовность.

И вот здесь я начинаю понимать, чтобы стать настоящим музыкантом, педагогом – в равной мере необходимы труд и талант, художественная фантазия, уровень технической подготовленности. Постепенно начинается воспитание двух необходимых музыкальных качеств – воля и творческая устремленность. Незаметно начинает развиваться одно из качеств человеческого характера – эмоциональность, которым можно умно воздействовать, заражать и увлекать других, что очень необходимо в дирижерском ремесле.

Став учащейся музыкального училища (мы называли всегда себя студентами), я погрузилась в постоянное состояние восторга. Все удивляет, все радует – вовсе не смущают условия быта. Общежития не было. Здание совершенно не приспособлено для жизни молодежи, да и для «высокого» творчества. Меня это не смущало. Я благоволела перед учителем. Это было привито с детства. Я с усердием, упоением занималась, тщательно выполняя задания. Рядом Минск. Мы, бедные студентки, с большими материальными трудностями. Однако много посещали концертов в Минске. Очень много концертов состоялось, на протяжении моей жизни, в училище, в нашем концертном зале. Неоднократно выступали Рихтер, Образцова, пианисты Московской консерватории с циклом концертов Моцарта, ведущие хоры республик Советского Союза и т.д. Это был зал – филиал Белгосфилармонии.

В свою очередь из Минска к нам приезжало на работу очень много педагогов (хотя добираться было нелегко – еще не было электричек). Это были превосходные пианисты, скрипачи, теоретики, цимбалисты, композиторы, духовики и т.д. Отдельные из них работали много лет, да и теперь некоторые работают.

Студенчество было, как настоящее содружество любителей музыки и «хорового пения». Отсюда мой ранний смелый выход на педагогическую работу – в 16 лет (поселок Березинское – учитель ф-но в общеобразовательной школе), в 17 лет – руководитель хора милиции. Такая самостоятельность пришла непросто.

Учеба начиналась в 5 часов утра. Сломя голову неслись, чтобы взять ключ от класса (так как классов для занятий было мало). Кто мог – привозили свои инструменты и занимали в подвале клетушки (в прошлом – камеры). Моя подруга и однокурсница, Коврикова Лариса, сердечно предложила мне такую возможность – заниматься на ее инструменте. Это спасало. Хотя работать зимой в жаре, а летом в холоде было нелегко.

Часто возвращаясь мыслями в свое детство, отрочество, юность, зрелость (которые прошли в одном здании) ясно понимаю, как важен самый начальный период учебы: общее ознакомление с музыкой, первые впечатления, тем что они всегда неожиданны, свежи, в силу чего являются могущественным импульсом для творчества. От остроты, глубины и свежести впечатлений, рожденных первым знакомством, зависит многое. Здесь важно все – вплоть до чужих мнений, которые нужно слышать и учитывать. Но, в конечном счете, уметь создавать и отстаивать свои собственные.

Заложенная в детстве любовь к книге научила тщательно изучать тексты. Я рано поняла, что после того, как дирижер раскроет для самого себя таящийся в нотной и поэтической записи авторский замысел, он сможет средствами своего искусства, через вдохновленный им творческий коллектив, зажечь слушателя. Ведь положенное на музыку одно и то же стихотворение у каждого композитора приобретает новый смысл, содержание и уже переходит в «другое измерение».

После моих дилетантских испытаний в дирижерской технике, но музыкантских в стиле и вкусе, меня мой преподаватель по специальности Дражина Т.Н. (ныне Пронченко) «сажает» на массовую песню и прекрасную классическую «попсу». Вроде – примитивный подход. Но, проанализировав свои программы, отмечаю, -- это песни, хоры с неизменно волнующим сюжетом, напряженным драматическим развитием, с их образами, потрясающими по силе выражения и изображения. По существу, это лаконичные, художественно совершенные вокально-музыкальные картины. Я благодарна Тамаре Никифоровне, что мое начальное дирижерское воспитание не было вульгарным, тривиальным. Изучая разные жанры, в том числе и лирические, никогда не сводилось до натуралистической пародии, забота была о красоте и естественности звучания.

Очень неожиданным, непредсказуемым был поворот в моей жизни после окончания училища. Меня по распределению оставляют работать в училище. Я всю жизнь очень благодарна нашему бывшему директору, любимому Леониду Ефимовичу Школьникову. Не могу до сих пор понять его дальновидность. Моя беседа с Л.Е. перед распределением помнится до сих пор. «Вам надо учиться дальше. Нужно переходить на другую ступеньку – это консерватория, учеба у В.В.Ровдо. Я охотно помогу Вам, где будет трудно». Так и было. Нас было трое: теоретики Колчанова С., Каразеева Р. – это в будущем прекрасные педагоги. Колчанова С. всю свою жизнь проработала заведующей теоретическим отделением в Гродненском музыкальном училище, преподавала в консерватории. Наш Леонид Ефимович был выдающимся, далеко смотрящим, замечательным педагогом. Техникой, в узком понимании слова, занимался с нами мало, предоставлял эту часть нашей собственной инициативе. Окончив Московскую консерваторию с золотой медалью, он и перед нами ставил высокие задачи исполнительства. Работа над гармонией сводилась не к математическим размышлениям, а к тому, что «музыка должна звучать прекрасно, чтобы заключенные в ней мысли и чувства убеждали слушателя».

И вот, поступив в консерваторию на заочное отделение, я вдохновенно, упорно взялась за учебу. Два раза в неделю на протяжении 5 лет учебы (я была внесена в стационарное расписание по специальности у Хвисюка Н.Н.). Со стационаром сдавала почти все предметы, оставляя время сессии на работу в хоре. Имея красивый, большой голос, часто приглашалась петь программы с хором радио и телевидения. В.В.Ровдо очень доброжелательно относился ко мне, как к студентке. Наш уважаемый профессор – Мастер. Главное внимание обращал в работе на раскрытие характера, стиля и духа произведения. При этом он очень часто пользовался образными словами и сравнениями, непосредственно как будто не касавшимися нотного текста, но помогавшими верно почувствовать исполняемую музыку, а главное – образно мыслить. Способность музыканта к зрительно-образному мышлению очень ценилась в мои годы учебы. Постепенно зрительно-образное восприятие музыки стало для меня прямой необходимостью. Я научилась, благодаря такому обучению, любить и восхищаться Богом созданной природой. Поражаюсь тонкостью красок музыкальной живописи талантливых композиторов. В нас, в консерватории, очень бережно развивали сильную сторону прирожденных способностей, быть уверенным в себе. Эта замечательная особенность педагогики сказалась и на нас – студентах. Многие стали хорошими руководителями хоров, прекрасными педагогами.

Беззаветно преданный хору Виктор Владимирович органически не выносил студентов, относившихся к занятиям с ленцой, едко высмеивал их при хоре и частенько не допускал к пению. К способностям он относился внимательно и чутко. Я не помню, В.В. это сказал или я это услышала в годы учебы в консерватории, но запомнила на всю жизнь: «элементы музыки – «клавиши души» музыканта. Ни одна из них не должна «западать». Одна запавшая клавиша может исказить все намерения композитора или исполнителя».

Но не только консерватория явилась моей школой в те годы. Я с головой окунулась в музыкальную и хоровую жизнь нашего города. Мои коллеги, бывшие мои педагоги, значительно старше по возрасту, уже имели коллективы, владели хоровым репертуаром. Окончив училище в 18 лет, я слабо владела нотным материалом и усиленно взялась за изучение репертуара хоровых коллективов. Работа с самодеятельными коллективами в эти годы была в самом апогее. А тут еще параллельно, несколько раз за жизнь, пришлось вести разного состава смешанные хоры. Это очень ответственно – гос. программы, концерты как с профессиональным хором, так и с самодеятельным. Почти 15 лет руководила хором теоретического отделения училища, который на Республиканском конкурсе юных композиторов «Надзея» был награжден, как лучший хор-иллюстратор, а также неоднократно выступал на съездах Союза композиторов Беларуси.

Я научилась осознанно подходить к исполнительскому творчеству, получила представление о тяжелом труде музыканта-профессионала. Учиться непрестанно и совершенствовать свое мастерство, никогда не успокаиваясь, что все уже постигнуто, -- это мой девиз. Нужно быть очень чутким исполнителем, педагогом – всегда искать в старом и новом ценное для современности.

Но еще больше проблем возникало в работе со студентами по специальности. Как непросто из учащихся, вроде по данным обладающих неплохим музыкальным слухом, памятью, неплохо владеющим инструментом, природной эластичностью руки, «сложить» в тот многогранный комплекс художественно-творческих, профессиональных и чисто человеческих качеств дирижера.

Что значит научить знать произведение? Хорошо выучить нотный текст? Да – это важно. Но, чтобы понять и раскрыть сущность художественных намерений композитора, -- необходимо раскрыть подтекст его нотной записи. Для этого-то и необходимо в высшей степени тщательно и глубоко изучить самую запись. Дирижер должен научиться «про себя» слышать внутренне. Целостно мыслить партитурой и интонируя «про себя» все заключенные в ней богатства выразительных средств: красоту мелоса, непрерывность внутреннего движения темпо-ритма, природу художественных акцентов и штрихов, колористику хоровых партий – словом все многообразие взаимодействующих элементов.

Таким образом, словами моей любимой талантливой бабули, переосмысливая в моем ремесле, хочу сказать:

“Вось гэтак – вандруючы ўсюды –

Збірала я красачкі-цуды.

І ў летнія часы і ў зімы

Вяночкі віла для Радзімы.”

Можно еще очень много писать и рассказывать, но будем завершать. В моей творческой и педагогической биографии есть маленькие победы. Я ими горжусь. Создав ансамбль «Гармония» из учащихся своего класса, – вырастила двух прекрасных солистов (солист Президентского оркестра Дмитрий Сергеев и Павел Никоненко, солист вокальной группы «Белорусы», а ныне руководитель созданной им вокальной группы «Федерация»). В моей обойме «бриллиантиков» -- Виталий Амбражевич. На IV курсе он стал дипломантом дирижерского конкурса в г. Мозыре. Работал хормейстером в Академической хоровой капелле им. Г.Ширмы, создал высокопрофессиональный вокальный ансамбль «Орнамент». Анатолий Гровс – дипломант ІІІ конкурса хоровых дирижеров среди учащихся средних специальных учебных заведений. Елена Грицкевич с отличием окончила училище и Академию музыки, является преподавателем колледжа искусств в г. Минске, создала ансамбль «Allegri-квартет».

Есть мои ученики, закончившие аспирантуру: Шейпа С., Тамкович И.; поют в ведущих государственных коллективах: Евтух А., Тамкович И., Амброжевич В., Дюндин Е., Фатеева Н.; руководят детскими студиями и являются достойными эстрадными композиторами (М. Горошко) и исполнителями Попова Е., Песляк Е., Плюто Т., Фатеева Н., Вишневская И., Коробейник Т. (композитор и поэтесса). Есть заслуженные работники (Баубель Т. – дошкольное образование).

Горжусь моими студентами, успешно руководящими детскими коллективами: Лысеня М. (награждена председателем Союза композиторов СССР Т.Хренниковым), Барбарчук А., Концевич А., Богумил Ж., Герасим В., Галузо Т., Угринович А., Бушило Н., Амфорович Т., Швабовская А., Лутик О., Лапко Н., Семенайте Д., Мицкевич Е., Кирпичникова О., Зубкевич Л., Муравицкая Л., Дражина Е. и т.д.

Особым стал день в моей жизни, когда на курсах повышения квалификации в БГК (кафедра хорового дирижирования) мне была присвоена высшая категория.

Я очень надеюсь, что все мною рассказанное не будет воспринято как хвастовство. Это моя жизнь! Другой у меня не было. Я всю свою работу пропустила через опыт старой и новой культуры, ища ценное для современности. Я очень старалась стать авторитетом для своих учащихся, создавая атмосферу взаимопонимания и к счастью мои намерения без понуждения принимали и разделяли мои любимые Дети.

P.S. Для моей Роднай Беларусі я подготовила в ВУЗы 55 учащихся.